Да много было в Киеве Божьих церквей
Да много было в Киеве Божьих церквей,А больше того почестных монастырей;
А и не было чуднее Благовещения Христова.
А у всякой церкви по два попа,
Кабы по два попа, по два дьякона
И по малому певчему — по дьячку;
А у нашего Христова Благовещенья честнаго,
А был у нас-де Иван пономарь.
А горазд-де Иванушка, он к заутрене звонить.
Как бы русая лиса голову клонила,
Пошла-то Чурилья к заутрене.
Будто галицы летят, за ней старицы идут:
По правую руку идут сорок девиц,
Да по левую руку друга сорок;
Позади ея девиц и сметы нет.
Девицы становилися по крылосам,
Честна Чурилья в алтарь пошла.
Запевали тут девицы четью петь,
Запевали тут девицы стихи верхние;
А поют оне на крылосах, мешаются,
Не по старому поют, усмехаются.
Проговорит Чурилья игуменья:
«А и Федор дьяк, девий староста!
А скоро походи ты по крылосам,
Ты спроси, что поют девицы, мешаются,
А мешаются девицы, усмехаются.»
А и Федор дьяк стал их спрашивать:
«А и старицы черницы, души красныя девицы!
А что вы поете, сами мешаетесь,
Промежу собой, девицы, усмехаетесь?»
Ответ держат черницы, души красныя девицы:
«А и Федор дьяк, девий староста!
А сором сказать, грех утаить!
А и то поем, девицы, мешаемся,
Промежу собой, девицы, усмехаемся, —
У нас нету дьяка запевальщика,
А и молодой Стафиды Давыдовны;
А Иванушки пономаря зде же нет.»
А сказал он, девий староста,
А сказал Чурилье игуменье:
«То девицы поют, мешаются,
Промежу собой девицы усмехаются, —
Нет у них дьяка запевальщика,
Стафиды Давыдьевиы, пономаря Иванушки.»
И сказала Чурилья игуменья:
«А ты, Федор дьяк, девий староста!
А скоро ты побеги по монастырю,
Скоро обойди триста келий,
Поищи ты Стафиды Давыдовны!
Али Стафиде, ей мало можется?
Али стоит она перед Богом, молится?»
А Федор дьяк заскакал, забежал,
А скоро побежал по монастырю,
А скоро обходил триста келий,
Дошел до Стафидины келейки:
Под окошечком огонек горит,
Огонек горит, караул стоит;
А Федор дьяк караулы скрал,
Караулы скрал, он в келью зашел;
Он двери отворил, и в келью зашел:
«А и гой еси ты, Стафида Давыдьевна,
А и царская ты богомольщица,
А и ты же, княженецка племянница!
Не твое то дело танцы водить,
А твое то дело Богу молитися, к заутрене идти!»
Бросалася Стафида Давидьевна,
Наливала стакан винца, водки добрыя,
И другой меду сладкаго,
И пала ему, старосте, во резвы ноги:
«Выпей стакан зелена вина,
Другой меду сладкаго,
И скажи Чурилье игуменье,
Что мало Стафиде можется,
Едва душа в теле полуднует.»
А и тот-то Федор, девий староста,
Он скоро пошел ко заутрене
И сказал Чурилье игуменье:
«Что той-де старице Стафиде Давыдьевне мало можется,
Едва ея душа полуднует.»
А и та-то Чурилья игуменья, отпевши заутреню,
Скоро поезжала по монастырю,
Испроехала триста келий,
И доехала ко Стафидине кельице,
И взяла с собою питья добрыя,
И стала ее лечить-поить.
Кирша Данилов, № 53.