Что вились-то мои русы кудри, вились-завивались...
Что вились-то мои русы кудри, вились-завивались....Как заслышали мои русы кудри на себя невзгодье,
Что большое ли невзгодье, великое безвременье:
Что уж быть-то мне, доброму молодцу, во солдатах,
Что стоять-то мне, доброму молодцу, в карауле.
Вот стоял я, добрый молодец, в карауле;
Пристоялись у добраго молодца мои скоры ноги.
Как задумал я, добрый молодец, задумал бежати;
Что бежал я, добрый молодец, не путем-дорогой,
А бежал я, добрый молодец, темными лесами.
Во темных лесах, добрый молодец, весь я ободрался;
Под дождем я, добрый молодец, весь я обмочился;
Прибежал я, добрый молодец, ко своему подворью,
Прибежавши, добрый молодец, под окном я постучался:
«Ты пусти, пусти, сударь батюшка, пусти обогреться!
Ты пусти, пусти, моя матушка, пусти обсушиться!» —
— «Я б пустила тебя, мое дитятко, — боюсь государя;
Ты поди, поди, мое дитятко, во чистое поле:
Что буйным ветром тебя, дитятко, там обсушит,
Красным солнышком, мое дитятко, тебя обогреет!»
Что пошел-то я, добрый молодец, пошел, сам заплакал:
«Уж возьмись, загоритесь вы, батюшкины хоромы!
Уж ты сгинь-пропади, матушкино подворье!»
Филиппов, № 10. — Якушкин, стр. 547. — Вильбоа, № 35.