Далече-далеченько во чистом поле...
Далече-далеченько во чистом поле,Не травонька, не муравонька во поле шатается,
Зашатался-загулялся добрый молодец
В одной тоненькой в ольняненькой во рубашечке,
В другой легенькой во кармазовой во черкешечке;
У черкешечки знать полочки позатыканы,
Молодецкою кровью позабрызганы.
Он не пьян-то идет, сам шатается,
За ковыл траву запинается.
Как увидела-усмотрела его матушка родима:
«Ты, дитя ли мое, дитятко,
Зачем пьяный напиваешься?» —
— «Государыня моя матушка,
Я не сам собой пьян напиваюся, —
Напоил меня злодей басурман,
Злодей басурман молодой француз,
Тремя пойлами, тремя розными:
Перво пойлице — строево ружье,
Прострелил могучия плеча;
Другое пойлице — его сабля вострая,
Разрубил мою буйную головушку;
Третье пойлице — его копье булатное,
Проткнул мне ретиво сердце.
Оттого-то я, матушка, и сделался пьян.» —
— «Ты, дитя ли мое, дитятко,
На кого ты спонадеялся?» —
— «Спонадеялся я, родная матушка,
На свою буйную головушку!
Что сгубил-то я, матушка,
Сгубил я своего недруга —
Снимал с него буйну голову,
Втыкал я в его голову свой вострый штык.»
Симбирская губерния. Киреевский, вып. IX, стр. 118. — Сходныя песни:
Киреевский, вып. IX, стр. 172, 173.