По-край моря, моря синяго...
По-край моря, моря синяго,По-край моря ай Веряжскаго,
По-край синяго моря Веряжскаго,
Там стояла да хоромина не крытая,
А не крытая хоромина, не мшоная.
Там жила-была вдова благочестивая;
Было у вдовушки девять сынов,
Во десятыих была одинокая дочь.
И эти все сынова в разбой пошли;
Оставалася дочка единёшенька.
Как из-за синяго моря Веряжскаго
Наехали на дочку к нею сватова;
Она выдала дочку за сине море,
За этого за гостя за торговаго.
Она там год жила — не стоснулася,
Другой жила — в уме не было,
На третий на годочек стосковалася,
Она у мужа у света подавалася,
У всей семьи сдоложилася.
Состроил ей муж червончатый корабль;
Он нос делал по змеиному,
Корму делал по звериному,
Нос грузил чистым серебром,
Середочку грузил красным золотом,
Корму грузил скатным жемчугом.
Они сели с мужем в лодочку и поехали.
Тут не темная ноченька сустигла их,
Не частые дождики обсыпали, —
Наехали воры-разбойники...
Они гостя торговаго зарезали,
Зарезали и в воду бросили,
Они жоночку рязаночку в полон брали,
В полон брали, обезчестили.
Все эти разбойнички спать легли;
Меньший разбойничек не спит, не лежит,
Не спит, не лежит, думу думает,
У жоночки рязаночки выспрашивает:
«Скажи, жоночка рязаночка, с коей орды,
С коей орды, с коей страны?» —
— «Уж мы жили-жили по-край моря,
По-край синяго моря Веряжскаго;
Там стояла хоромина не крытая,
Не крытая хоромина, не мшоная;
Во той было хоромине не крытоей
Жила-была вдова благочестивая;
Было у вдовушки девять сынов,
Во десятыих была одинокая дочь.
У ней все сынова во разбой пошли;
Оставалася дочка одинешенька;
Из-за синяго моря Веряжскаго
Наехали на дочку к ней сватова.
Она выдала дочку за сине море,
За этого гостя за торговаго...»
Тут разбойничек расплакался:
«Вы вставайте-ка, братцы родимые!
Мы не гостя торговаго зарезали,
Зарезали и в воду бросили, —
Мы зарезали зятя любимаго!
Не жоночку рязаночку в полон брали,
В полон брали и обезчестили, —
Обезчестили сестрицу родимую!»
Олонецкая губерния. Гильфердинг, № 167.