Перед нашими широкими воротами
Перед нашими широкими воротамиА утоптана трава, утолочена мурава,
Ощипаны цветочки лазоревые.
Еще кто траву стоптал, кто мураву столочил?
Сотоптала, столочила красна девица душа,
Стоючи она с надежею с милым другом.
Он держал красну девицу за белы ручки
И за хороши за перстни злаченые,
Целовал, миловал, ко сердцу прижимал,
Называл красну девицу животом своим.
И проговорит девица-душа красная:
«Ты, надежа мой, надежа сердечный друг!
А не честь твоя, хвала молодецкая,
Без числа больно, надежа, упиваешься,
А и ты мной, красной девицей, похваляешься;
А и ты будто надо мной все насмехаешься.»
Ему туто, молодцу, за беду стало;
Как он бьет красну девицу по белу ея лицу.
Он расшиб у девицы лицо белое,
Проливал у девицы кровь горячую,
Замарал на девице платье цветное.
Расплачется девица перед молодцем:
«Когда тебе девица не в любви пришла,
А и ты сделай мне, надежа, ветляненький стружок,
А и ты сделай мне на нем муравленый чердачок,
А и сделай беседу дорог рыбий зуб,
Исподерни ту беседу рытым бархатом,
А и дай мне, надежа, пятьдесят гребцов,
А другое пятьдесят в провожатые,
Отпусти меня, друг-надежа, за сине море,
За сине море во почестный монастырь;
Постригусь я, молодешенька, посхимлюся!
На постриженье ты дай мне пятьдесят рублев,
На посхименье дай мне другое пятьдесят!»
Кирша Данилов, № 35.