И отчего, братцы, зима становилась
И отчего, братцы, зима становилась?Становилась зима от морозов.
Отчего, братцы, становилась весна красна?
Весна красна становилась от зимы холодной.
Отчего, братцы, становилось лето тепло?
Становилось лето тепло от весны от красной.
Отчего, братцы, становилась осень богата?
Становилась осень богата от лета от тепла.
Покладут крестьяне стоги,
Им жить хорошо — и весело, и прохладно.
Да цари живут по царствам,
Да бояре живут-то по местам,
И мелкие судьи живут по уездам,
А попы, дьяки живут по погостам,
А сироты, мелкие люди, живут они по подворьям.
А про то бы, братцы, было весто:
Старой бабе на печи было место,
И лежала она бы, не бурчала бы,
Была бы под носом кринка с тестом....
Стары старики лежат по печам,
Стары старушки лежат по прилавкам,
Молоды молодицы с мужевьями по чуланам спят,
Красны девицы по ошесткам спят,
Малые ребята спят — по зенькам спят.
Тут из далеча, из далеча,
Из синяго Дунайскаго моря,
И налетала малая птичка-пташка,
Спрашивает и русских птиц:
«Ай же вы, русския птицы!
Каково вам жить-то на Руси?»
Отвечали русския птицы:
«Ай же ты, мала птица-пташка!
Хорошо нам жить на Руси.
Все птицы у нас при деле,
Да все птицы у нас при работе,
И все птицы у нас при каравуле.»
И налетали птицы воробьи,
Садились они по колам,
Садились они по изгородам,
Садились они по малыим ракитовым кусточкам,
Да садились они вдоль зеленой дубравы;
А живут они в домах по рагузу.
Губал-птица на море — плотник;
Ястреб на море — стряпчий:
С богатаго двора берет по куренку,
Со вдовы, с сироты берет по две и по три, —
То есть великая в нем неправда.
Лебеди на море были бояра,
Канюк на море — хлопотник,
Гусь на море — морской ходатель,
Чайки на море — оне погощанки,
Синица была на море — певица,
И то она была не певица
То она была пономарица;
И чирка на море, она была рыболовка,
И победным голосом она да рыдает,
И рыбы много добывает,
И только с рыбой в ярмонку не ездит,
И на тую рыбу больше призор не бывает;
Сойка на море, она была верещага,
Утка на море — она сероплавка,
Селезень-то на море — удалый добрый молодец,
Ластушки на море были касатыя — красны девушки,
Соловей на море — птица,
Хорошо поет, любо и слушать;
Жавроленочек, он по поднебесью летает,
Жалобнехонько он щекотает;
Вытлюк на море — травник, сам ябедник;
Кулик на море долгоногий,
Сам-то был тонконосый;
Косач на море — казак донской,
И тетерка на море — молодая женка,
Галки на море, они погощаны,
Гагара, из озера в озеро она летает.
Белка на море была росомаха;
Ворон был на море старец,
И старец он был строитель,
И был строитель — то он был не строитель,
Был он монастырский разоритель;
Журавль на море — пономарь монастырский:
В большой колокол ударит,
К обедне идти заставит;
И ножки у него доленьки,
Чулки на ногах у него узеньки,
И по мосту ходить он не знает,
И мосту мостить не умеет.
И на море медведь — кожемяка:
Много кож он сымает,
На ногах поршнев не видает.
И на море волк-от — овчинник:
Много овчин он снимает,
Много по закустышам охичает,
Сам на себе шубы не видает.
Лисица на море — молода молодица:
Много вин сделает — про себя вины не скажет,
Долог хвост, — на свой не ступит.
Заяц на море — сошки не делает, репки не пашет,
Репкой сыт пребывает,
Он все крестьянина на Руси разоряет,
Во веки больше он сыт пребывает...
Ох, тошнехонько, ох, тяжеленько!...
Кошки на море — вдовицы,
И то — бобыли-сироты:
День она по печам, день она по ошесткам,
И ночь-то придет, пойдет по молочным кринкам.
Да сорока на море — кабацкая женка:
С ножки на ножку пляшет,
Молодых молодцев прибирает.
И курица на море — победна птица:
И кто ню во дворе поимает,
Всякий перстом в дыре покопает,
Оттуль яицо добывает;
И зятю теща яйцо добывает,
От того теща и честь залучает.
На море вороница — бабка пупорезна:
Головище у ней толстое,
Платьице у ней грязное.
Как будут люди-ты обедать,
Как станут нищи по подоконью бегать:
Холодных щей не хлебали,
Горячих век не видали.
Мы про то, братцы, не знали и не ведали;
Что знали, то и сказали.
Олонецкая губерния. Гильфердинг, № 130.