И женился князь во двенадцать лет
И женился князь во двенадцать лет;Он ли брал княгиню девяти годов;
Он ли жил со княгиней ровно три годы;
На четвертый год он гулять пошел.
Он гулял, гулял да ровно три года;
На четвертый год он домой пошел.
И идет он по полю по чистому...
Встретилось ему две старицы,
И две старицы, две черноризицы;
И спрашиват князь у тех старицей:
«Вы давно ли, давно ли с моего двора,
С моего двора с княженецкаго?» —
— «Мы теперь, теперь да теперешенько
С твоего двора с княженецкаго!» —
— «А здорово ли стоит мой высок терём,
И здорово ли живут добры конюшки,
И здорово ли живут чайны чашечки,
И здорово ли пьяны питьица,
И здорово ли живут и цветны платьица,
И здорово ли живет молода жена?»
На ответ-то держат и те старицы:
— «Твой высок терём покося стоит,
Добры кони да все заезжены,
И чайны чашечки да все исприбиты,
И пьяны питьица да все исприпиты,
Цветны платьица да все изношены,
Молода жена во терему сидит,
Во терему сидит колубень качат...»
И не синее-то море всколыбалося, —
У князя сердце разгорелося.
И приходит князь к своему двору,
К своему двору да княженецкому.
Топнет ворота правой ноженькой, —
Улетели те ворота середи двора,
Середи двора да княженецкаго...
Вышла княгиня на круто крыльцо,
В одной тоненькой рубашке без нитничка,
В однех беленьких чулочках без чеботов...
Вынимал тут князь востру сабельку,
А срубил у княгини буйну голову.
А во терем-от заходит, — колубеня нет,
Колубеня нет, все пяла лежат;
Сколько шито было, вдвое сплакано,
Все князя домоичек дожидано...
Уж как тут ли князь да закручинился.
И сходил во конюшеньку стоялую, —
Добры кони не езжены,
Лучше стараго да лучше прежняго;
Чайны чашечки да не прибитыя,
Пьяны питьица да не припитыя,
Цветны платьица да не изношены...
И не сине море всколыбалося,
А у князя сердце разгорелося,
И заставал он, князь, и во чистом поле
Этих старицей да черноризицей.
Вынимает князь и востру сабельку;
Он срубил у стариц буйну голову.
Олонецкая губерния. Гильфердинг, № 253.